I am ready for a long road flight for work with a week- or months-long projects.

«Импрессионисты и модернисты» и «Послевоенное и современное искусство»

Два сегмента рынка — «Импрессионисты и модернисты» и «Послевоенное и современное искусство» — традиционно приносят в общую копилку львиную долю продаж, и треть этой суммы делается на весенних торгах в Нью-Йорке. Эти невообразимые цифры подкрепляются высочайшим качеством произведений.

Поколения коллекционеров, сменяя друг друга на протяжении долгих лет, выводят на публику свои сокровища, что, несомненно, интригует не только новых приобретателей, но и тех, кому эти произведения по карману лишь в репродукциях. Случается это, как правило, в связи с уходом их владельцев из жизни. А поскольку коллекции подобного калибра находятся в трастах, управляемых финансистами и юристами, и включены во все налогооблагаемые активы, наследники предпочитают делить между собой вырученные с продаж средства, а не спорить по поводу того или иного предмета.

Здесь все по-честному: открытые торги привлекают по возможности всех активных игроков, максимальная сумма достигается ударом молотка аукциониста, предупреждающего участников о «последнем шансе» и о “no regret”, — и вот они, заветные денежки. Их получатель теперь может позволить себе приобрести все что угодно, в том числе новую, на свой вкус, картину.

Несколько первоклассных коллекций получил в свое распоряжение аукцион Christie’s. Коллекция недавно скончавшегося Сая Ньюхауза, совладельца медиахолдинга Condé Nast (издательский бизнес) тянет на несколько сотен миллионов долларов. Гордость коллекции бизнесмена — прекрасный пейзаж Винсента ван Гога, классический и убедительный. Неподалеку, в одном зале с ним, расположился Поль Сезанн с фундаментальным законченным натюрмортом «Чайник и фрукты». Никто не знает, как оценивать шедевры такого поистине щукинско-морозовского уровня, на рынке они редкие гости, потому в подписях к ним указана универсальная формула — “estimate on request” («эстимейт по запросу»), на тот случай, если кому-то придет в голову отдать за них полцарства.

Коллекция Sotheby’s на этот раз не так изобилует шедеврами, как у их извечных конкурентов. Но в этом году аукционный дом отмечает свое 275-летие, и не найти что-то «погорячее» было бы недопустимо. На вечерних торгах импрессионистов будет во всех смыслах блистать шестиметровое панно Вильяма Бугро «Юность Вакха». После громкого дебюта на парижском Салоне 1884 года это эпическое полотно, изображающее парад сатиров, менад и кентавров в человеческий рост, было сокрыто от посторонних глаз в мастерской художника. Бугро отказывался от всех выгодных предложений маршанов, полагая, что момент его настоящего триумфа еще впереди. Оценка в $25–35 млн не выглядит чрезмерной, так как академических образцов такого качества и масштаба сохранилось крайне мало.

На Bonhams торги пройдут без особой помпы, разве что один безусловный шедевр в зале на Мэдисон-авеню обещает битву. Речь идет о фундаментальной работе Кита Харинга (1958–1990), хотя и названной нейтрально — Untitled, но повествующей о всем известном и любимом самим художником персонаже — Микки-Маусе. Техника этого произведения довольно непритязательна — акрил на поливиниле, материале для растяжек-афиш, рекламных баннеров и дешевых фоторепродукций. Но у него есть пара достоинств: размер (а он, надо отметить, впечатляющий — квадрат свыше трех метров) и дата — 1983-й, один из самых продуктивных этапов в творчестве художника. Харинг, наряду с Жан-Мишелем Баскиа, был из группы молодых многообещающих талантов, из тех, кто собой представлял новое искусство постуорхоловского периода. Микки-Маус и его приключения — повод для самоиронии художника и провокации, и в то же время он для Харинга важный герой, участвующий в переосмыслении актуальных проблем, с которыми сталкивалось поколение 1980-х. Сам Харинг стал жертвой СПИДа, а его герой Микки по-прежнему властитель дум.

Ресурс: http://www.theartnewspaper.ru/